br@in_hunter

Шарниры скрипнули, когда сдвинулись металлические пластины, жалкое подобие живого, чистого и святого... Были задуманы ангельские крылья, но то ли не хватило у создателя терпения, то ли вдохновения...И вот аляповатое четвероухое чучело сидит на краю крыши, ссутулившись, устремив пустой взгляд вдаль. Окурок, небрежно затушенный об опору, улетел вниз.
Ему бы тоже хотелось улететь, но только вперёд, в сторону пролома, сквозь который виднелось неестественно-чистое небо, с замершими облаками, с плоским блином ослепительно-яркого солнца, навеки впаянного в зенит....Он бы даже постарался вдохнуть в эту картину жизнь. Он бы наверняка заставил мохнатые тела облаков шевелиться, плыть по небосводу, и солнце бы сдвинулось, повторяя ход часов... Он бы наверняка сумел...
Уголки губ дрогнули, изображая то ли полуулыбку, то ли отпечаток сожаления...
Ему бы туда...вот только уже самый край крыши. Если ближе - только пропасть. Он бы шагнул, будь за спиной крылья, а не металлический каркас со старательно прикрученными лезвиями ножей. А самое парадоксальное - этот каркас живёт. Чучело может шевелить своими "крыльями", складывать их и расправлять...
Как насмешка над самим собой, над убогостью и угловатостью...над идеальностью и неуязвимостью...
- Как это называется? - взгляд по-прежнему устремлён к пролому в огромной мегаструктуре, к небу, прекрасному и мёртвому.
- Это грусть, Герцог, человеческая грусть, - кукла, сидящая рядом, с лёгкой рваностью движений, повернула к нему голову. Губы не открывались, глаза моргали монотонно. кукла очень похожая на него - волосы, лёгкая угловатость, даже глаза...Вот только она идеальна по-своему, в своей фарфорово-пластиковой точёной фигуре, в кружевных лентах и корсаже, в обрамлении шелковых локонов...идеальна в отсутствии сожалений и эмоций.
А он - сломанная игрушка...как марионетка, которой, ради смеха, обрубили несколько нитей.
Хотя, может, это он за нити как раз и дёргает?
Если и нет - учится.
Вот только мечта о небе, прекрасном и недоступном, разъедает изнутри...Хочется перекинуть руку через плечо и выдрать убогие пластины из спины.
Он не знает, что такое боль. Он даже не поморщится...
Если б только быть уверенным, что на месте бездушного металла прорастут живые перья, и подарят манящее своей неприступностью небо...